Новый закон «Об охране здоровья граждан» тяжело болен
На фото: министр здравоохранения и социального развития РФ Татьяна Голикова во время посещения одной из поликлиник Подмосковья.
В России тихой сапой создали две системы здравоохранения — для богатых и для всех остальных
В минувший вторник Государственная дума приняла законопроект «Об охране здоровья граждан». За проект единогласно проголосовала фракция «Единой России» и несколько депутатов других фракций.
Напомним, что после того, как в мае этого года проект был принят в первом чтении, он был резко раскритикован медицинским сообществом и общественниками. Настолько резко, что властям, чтобы затушить скандал, пришлось вынести проект на общественное обсуждение. Дискуссия шла и в профессиональном сообществе.
В результате проект вернули на второе чтение, которое и состоялось (вместе с заключительным — третьим) 1 ноября. Представители обсуждавшего закон сообщества не считают закон идеальным, но довольны им больше, чем исходным вариантом. «Он гораздо лучше того, который мог случиться, если бы мы, Национальная медицинская палата, не остановили его принятие во втором чтении. Это был бы кошмар», — оценил принятый проект президент Национальной медицинской палаты России Леонид Рошаль в интервью РСН.
Тем не менее, концептуальные основы законопроекта остались прежними, и принятый вариант продолжает отчаянно не устраивать довольно многих. Так, 1 ноября началась голодовка Ассоциации родительских комитетов и сообществ России – в первый день к ней присоединились около 600 родителей, на второй день число голодающих приблизилось к тысяче. «Новый законопроект продавлен узким кругом лиц: Голикова, Борзова и комитет по охране здоровья», — отмечают организаторы акции.
Вот то, чего опасаются активисты и что, по их мнению, несет с собой новый закон:
- коммерческое суррогатное материнство, запрещенное в европейских странах;
- политика контроля над рождаемостью как государственная политика планирования семьи (используется в перенаселенных странах для сокращения рождаемости);
- принудительный секспросвет («право на информацию») без разрешения родителей;
- донорство органов недееспособных, право распоряжаться органами умерших со стороны администраций интернатов;
- ограничение бесплатной помощи и отсутствие четко прописанных гарантий;
- ограничение прав родителей на контроль за здоровьем своего ребенка;
- детская трансплантология;
- принудительные аборты и принудительная стерилизация тех, кого чиновники запишут в невменяемые;.
Между тем, ряд экспертов считают, что перечисленные выше «эксцессы» хотя и могут быть причиной для беспокойства, но все же не так важны, как системные недостатки проекта – точнее, изначально порочная его направленность. Так пояснил «СП» депутат Госдумы Олег Куликов (КПРФ), член комитета по охране здоровья:
«СП»: — Ожидали ли вы, что проект будет так быстро принят?
— Конечно же, мы ожидали, что проект будет принят. Ведь в мае он уже прошел в 1-м чтении. В пользу проекта высказывалось правительство, так что «Единая Россия» его поддержала – сюрпризов не было.
«СП»: — Смогла ли оппозиция сделать что-то для смягчения проекта, его модификации?
- Оппозиционным фракциям удалось единственное – вынести проект на широкое обсуждение врачами, интернет-пользователями. По-хорошему, обсуждение такой инициативы и должно быть всенародным – этот закон касается буквально каждого из нас, от младенца до пенсионера. Касается, как никакой другой!
Но это, увы, всё, что удалось сделать. Важные изменения, которые предлагали и наша фракция, и другие оппозиционеры и специалисты, внесены не были. То, что предлагали медики, профсоюзы, общественники – всё это проигнорировали. В результате, в нынешней версии закона есть немало вещей, с которыми этот закон нельзя принимать, нельзя реализовывать.
«СП»: — Что это за вещи?
- Прежде всего, я говорю о самом подходе к медицине, который прописан в проекте. Известная фраза о том, что «кадры, вооруженные передовой техникой и знаниями, решают всё» — она ведь вполне отражает реальность. Так вот, в новом законе вообще ничего не говорится о кадрах. Медики, которым предстоит реализовывать этот закон на практике, совершенно им не мотивированы. Ими откровенно пренебрегли в пользу материальной базы, а в целом закон совершенно аппаратный, написан для бюрократов. «Мы, мол, начальники, а вы, врачи, будете исполнять»…
А, между тем, вспомним, кто сейчас представляет нашу медицину. Это люди, 50% которых уже в предпенсионном или пенсионном возрасте. Это люди, которые работают с коэффициентом совмещения в 1,6 – 1,7, то есть большинство совмещает несколько ставок, не говоря уже о дежурствах. Просто чтобы выжить при наших мизерных зарплатах, российские медики работают без отпусков, выходных, не имеют времени на повышение квалификации – а в результате мы имеем врачебные ошибки, жертвами которых каждый год оказываются до 60 тысяч человек!
Так вот, подход к кадрам в новом законе абсолютно чудовищный. Например, зафиксирована норма о том, что сразу по окончании медвуза врач может работать с пациентами. Без обязательной по еще действующему законодательству интернатуры или ординатуры! Это, мягко говоря, безответственно.
«СП»: — Наверное, дело в том, что в медицине не хватает людей…
- Разумеется, ситуация-то с кадрами отвратительная! 40% выпускников медвузов – не больше – идут в здравоохранение. Клиническая база медицинских институтов почти полностью развалена. А сколько получают врачи – это уже стало несмешным анекдотов. Медсестра в Москве, например, получает зарплату в 3500 рублей в месяц… А ведь люди – это в здравоохранении ключевое звено. И составители законопроекта не удосужились прописать серьезное повышение зарплаты медикам – а ведь мировая практика говорит, что врач получает примерно в 3 – 4 раза больше средней зарплаты по стране. Мы, не замахиваясь на такое, предлагали хотя бы двукратный средний заработок по региону – но поправка не прошла…
«СП»: — А что помимо кадров?
- Еще одна большая проблема – лекарственное обеспечение. Ее новый закон не только не решил, а закрепил в катастрофическом состоянии. Дело в том, что последние достижения фармакологии вообще-то дают возможность многие болезни лечить медикаментозно – без дорогостоящего, коррупциогенного и опасного для пациентов высокотехнологичного вмешательства. Так вот, у нас всё лекарственное обеспечение делается за счет пациента, лишь 8 – 12% жителей России пользуется бесплатным или льготным лекарственным обеспечением, да и то с перебоями. В России ежегодно на лекарства люди тратят около 500 млрд рублей – такие цифры, господа, означают, что медицина у нас по факту уже платная!
Вообще, новый закон открывает широкие ворота для коммерциализации медицины, потому что разрешает оказывать платные услуги в государственных медучреждениях. Госпитализация частично платная, вся стоматология платная, почти вся наркология тоже. А там, где прописаны в законе бесплатные сервисы, закон не подкрепляет эти обещания финансовым обеспечением. Вы можете получить то-то и то-то – говорит государство – но денег у нас нет.
«СП»: — Сейчас ведь не 90-е годы, когда денег в государстве действительно не было…
- Государственная гарантия финансирования обеспечивается лишь на 60%. Дело в том, что закон переключает организацию здравоохранения с федерального уровня на регионы – по идее, недостачу должен покрывать фонд ОМС. Но 100% покрытия все равно не получится. По нашим данным, только 8 самых богатых регионов в России полностью могут покрыть гарантии по здравоохранению. Остальные этого сделать не смогут.
«СП»: — Восемь богатейших регионов – это Тюмень, Москва, Татарстан, Сахалин, Красноярск, Коми, Липецк и Вологда, то есть столица, сырьё и металлургия… Почему же перед выборами власти понадобилось срочно принимать вот такой спорный и опасный для популярности проект?
- Для меня это как раз очевидно. Власть достаточно напугана предстоящими выборами и страхуется на случай, если в следующей думе состав фракций не позволит «продавить» такой проект. Ведь сейчас все фракции, кроме «Единой России», выступили против – и КПРФ, и основная часть ЛДПР, и даже «эсеры». И если бы у ЕР не было пакета в 226 голосов, проект не прошел бы.
«СП»: — А зачем вообще такая непопулярная мера?
- А нужно им сбросить с бюджета финансирование здравоохранения. Переложить эти расходы на регионы, медучреждения, а также на самих граждан. Кстати, я вам скажу, закон этот не слишком правильно называется – «об охране здоровья граждан». Ведь в законе – только о медицинском обслуживании, а вообще-то в охрану здоровья входят и другие вещи: экология, охрана труда, здоровый образ жизни… Это широкий спектр. Государство же сейчас показывает, что не хочет ни за что отвечать, кроме медицинской помощи, да и то не в полном объеме.
«СП»: — Что вы скажете о протестах в связи с абортами, трансплантологией и так далее…
- Знаете, это как раз запланированно «болезненные» вопросы, всегда есть активисты, которые возражают против регулирования абортов и так далее. Есть вопросы к формулировкам о констатации смерти, о трансплантологии (особенно плохо, что разрешается пересадка органов от умерших детей), возмущает то, что вводят плату за нахождение родителей в стационаре с ребенком… Но, как я уже сказал, в закон заложены куда более серьезные, системные камни.
«СП»: — Что теперь можно сделать, когда закон уже почти вступил в силу?
- Надежда только на то, что со временем народ поймет – да уже, наверное, понял – кто есть кто; кто защищает здоровье людей, а кому всё равно. Ведь произошло очень интересное дело – в России тихой сапой создали две системы здравоохранения, для богатых и для всех остальных. Они не пересекаются. Это и закрепляет новый закон. А ничего другого в нем нет – ведь до сих пор нет общепризнанной концепции на тему «какую систему мы строим». Нет линии развития. |
да еще 
